НЕВСКИЙ ДО И ПОСЛЕ ВЕЛИКОЙ КОФЕЙНОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Интервью с Виктором Кривулиным
Пчела: Началось это все...
В. К.: Началось это все с закупки в 60-х годах первых кофейных аппаратов. В то время и возникли кафетерии. Появление кафе означало, что в обществе происходят радикальные перемены, появилась новая возможность неформального общения. До этого (и после) были сборища на квартирах - но это было не то. Я застал только "хвостик" Ленинграда 50-х, и тогда не было кофейной культуры, вообще не было тусовочной культуры, связанной с безалкогольными напитками.
Пчела: А с алкогольными?
В. К.: "Алкогольные" места были и до этого, например, "США" - "Советское Шампанское" на углу Садовой и Невского. Пили там с одной стороны люди из Пушкинского дома, с другой - бомжи. Такое было место... Кроме того, на Невском было несколько "автопилок" - сейчас этого понятия уже не существует. Автоматы с вином, причем вином иногда очень редким и нынче безумно дорогим. Херес, малага... Тогда стакан стоил копейки.
Потом появились кафетерии, в которых подавали коньяк и шампанское (водки и портвейна там не было, приходилось с собой носить). Они находились в городе повсюду, но больше всего их было на Невском, и туда съезжались все любители потусоваться.
Невский называли "Бродвей" или "Брод". Люди победнее пили в автопоилках, публика чуть побогаче, например, получавшая гонорары в Доме книги - на крыше "Европейской", в "Кавказском"... В "Европейской" было шикарное и не слишком дорогое кафе, там собирались шестидесятники - Битов, Попов, Рейн... У Бродского таких денег не было.
Пчела: А где пили кофе?
В. К.: Первым местом, где поставили кофейные аппараты, был "Аэрофлот", кафе над кассами. С "Аэрофлота" началось "интеллектуальное общение". Его конкурентом, но без аппаратов, был "Норд" - в кафе "Север". В "Норде" собирались фарцовщики, в "Аэрофлоте" - студенты. Тем не менее это были как бы сообщающиеся сосуды. Третья точка такого рода был "Метрополь", где кофе варили вручную и подавали в кофейниках, как и в "Севере", но можно было выпить дешевый портвейн. В "Аэрофлоте" портвейна не было, зато делали "крутой" кофе. Небогатая публика оттуда году в шестьдесят первом частично переместилась в кафе "Экспресс" на углу Староневского и Суворовского. Тогда же открылось "Кафе поэтов" на Полтавской, где по субботам собирались литераторы.
Пчела: Стоит, наверное, упомянуть, что названия, которые вы употребляете, не имеют никакого отношения к "официальным".
В. К.: Разумеется, да официальных и не было. Интересной особенностью ленинградских кафе, что немало удивляло москвичей, являлась их анонимность, и это давало народу возможность фантазировать, которой он и пользовался.
Еще одним местом, ставшим действительно культурным центром, было кафе на Малой Садовой. Там даже выпускали книги - рукописные, естественно - поэтов, писателей, мистиков, религиозных деятелей - завсегдатаев кафе. Частенько на Малой Садовой я сталкивался с Бродским - "Сайгон" он любил меньше, по-моему, ему не слишком нравилась там атмосфера. Единственным неудобством "Малой Садовой" было отсутствие мест для сидения (в "Аэрофлоте", скажем, были кресла). Впрочем, там и встать негде было. В маленьком помещении, где продавали, кроме крепчайшего кофе, от которого "ловили кайф", торты и пирожные, люди часами простаивали у стойки, выдерживая укоризненные взгляды, иногда пинки, тычки в спину и т. д. Если было тепло, напившись кофе, отправлялись в садик неподалеку, там рождались всякие идеи, литературные журналы...
Пчела: А когда Вы сами стали ходить в подобные заведения?
В. К.: Ну, в "США" я захаживал лет с пятнадцати, в шестнадцать попал в "Кафе поэтов"...
Пчела: Интересно, а в таких кафе ели?
В. К.: Я, например, там обычно не ел. Кормились в других местах - в пельменных, дома. Приезжие ели, случайные люди... Культуры еды в Ленинграде, в отличие от Москвы, не было, не было мест, где могли нормально поесть. В "Сайгоне" лоток с едой стоял в самом углу, там всегда была меньше очередь. Люля-кебаб брали...
Пчела: Вот, наконец, мы подошли к "Сайгону".
В. К.: Да. "Сайгон" открылся году в шестьдесят четвертом - это было событие. Сначала его называли "Подмосковье", т. к. он находился под рестораном "Москва", который и выделил низ под кулинарию. Потом, когда слово "Сайгон" не сходило с газетных полос, к кафе приклеилось это название. В "Сайгоне" было семь или восемь кофейных аппаратов, там вечно стояли очереди. Он сразу стал пользоваться популярностью, во многом благодаря удачному расположению. По легенде, сначала "Сайгон" был расписан замечательным художником-абстракционистом Евгением Михновым, который изобразил на кафельных стенах каких-то пародийно-народных петухов. В "Сайгон" приходили люди и стояли, попивая кофе, минут сорок, час... Некоторые, например, Евгений Вензель, приходили туда, как на работу - с утра до вечера. Поначалу были столики, за которыми сидели, но потом их заменили, и сиденьями служили разве что подоконники. Приносили с собой портвейн, распивали вместе с кофе... На это, как и на курение, смотрели сквозь пальцы.
Пчела: А что курили?
В. К.: Кстати, интересный вопрос. Вообще, можно обозначить волны. В конце 50-х многие курили албанские сигареты, ароматные, пряные и дешевые, с шестьдесят первого стали курить болгарские, вроде "Родопи", и кубинские сигареты и сигары, например, "Легерос". Были как бы две культуры, одни курили болгарские - таких было большинство, другие - "Беломор". Некоторые предпочитали дешевый и крепкий "Памир". В конце 60-х началась борьба с курением в помещениях, но курили все равно, хотя иногда штрафовали. Впрочем, особых притеснений не было.
Пчела: Каков был контингент "Сайгона"?
В. К.: Там, кроме богемы, собирались фарцовщики, "книжники" (совсем рядом, на Литейном, находился главный городской черный рынок), уголовники разного рода. Костяк тогдашней мафии составляли "немцы" - немые. Они готовы были убить любого рублей за триста. Убивали, по слухам, в электричках. Помню, как-то, когда меня в очередной раз забрали органы, мне сказали: "Вы постоянно бываете в "Сайгоне", а там, по нашим сведениям, готовится 70 процентов преступлений центральных районов!" Думаю, может, и больше...
Пчела: А КГБ "Сайгон" часто беспокоило?
В. К.: Гэбэшники имели интерес к этому заведению и поэтому не прикрывали его - так было удобней. Стояли, как все, пили кофе... Захожу, скажем, встаю рядом с человеком - и вспоминаю его лицо - он у меня на обыске был...
Пчела: Боялись КГБ?
В. К.: Да нет, в общем, нет, страха не было... Была даже какая-то романтика - опасности, приключения. Весело было... Устраивались драки, дуэли. Все знали, что, скажем, сегодня в полдень Ширали дерется с Вензелем. Приходили посмотреть.
Пчела: После "Сайгона" что-нибудь появилось?
В. К.: Ну, в начале семидесятых некоторые посетители "Сайгона", которым уже обрыдло там стоять (в их числе был и я) стали перемещаться, например, в ресторан Дома актера - там были белые скатерти, дешевый кофе, можно было прийти, образно говоря, в белом пиджаке и сидеть, курить...
